Творчество > Слабые места. 

* * *
Распыляются мысли на строчки,
Разрывается сердце на два,
Нашей жизни и счастья кусочки
Превращаются просто в слова.
- Как ты можешь?
- А ты как сумела?!
И в глазах ищут правды глаза...
...и бежит, и бежит очумело
от невинности детской слеза...

Внутренний диалог.
«Зачем ты пишешь в монитор?»
Я так пытаюсь оглядеться...

«Вот лес, вот речка, вот простор...»
Вот кофе... действует на сердце.

«Иди на кухню, покури...»
Уже иду... сейчас, минутку...

«Ты снова у себя внутри?»
Я съел себя. Прими как шутку.

«Ну что, идешь? Бросай писать!»
Сейчас вот, допишу и брошу.

«Легко словами так бросать!»
Сложнее сбросить эту ношу.

«И в край далёкий улететь,
Где нет ни горя ни печали?»
И где не тянет посмотреть:
А как давно тебя читали?

Навеяно песней.
Я, как река, незаметно вливаюсь
В ваши низины, ложбины и склоны,
В них я теку, а потом растекаюсь,
Что мне пути, берега, эталоны?

Свойство воды - наполнять всё живое,
Я - ваш объём и движение плоти,
Я - облака, что небес синевою
Окружены в своём странном полёте.

Я - тот туман, что закроет реальность,
Я - тёплый дождь, мокрый снег, стылый ветер,
Мыслей моих ледяная кристальность
Слепит глаза вам при солнечном свете.

Я слишком разный, меня не опишешь:
Мысли, слова - утекают сквозь пальцы,
Всё, что ты видишь, и всё, что ты слышишь -
Всё это я. Я - везде. Вы - скитальцы.

* * *
Я потерян в этой жизни, я потерян,
Знать бы, кто меня такого потерял.
Не уверен я, по жизни, не уверен
В тех вещах, в которых сам я уверял.

Потерял я, видно, почву под ногами,
Не живу - а так, болтаюсь между строк.
Ходит-бродит моя женщина кругами,
Ждёт, любимая, когда наступит срок.

Я готов отдаться ей, и без остатка,
Не внезапно на бегу, невпопыхах -
Тихо-тихо, мирно-мирно, сладко-сладко...
Что-то в воздухе... и чем-то я пропах

Познание древа.
Ничего-то вы, ребятушки, не знаете,
Да и девушки не знают ничего.
Не пытайтесь испытать, когда пытаете,
И не ждите откровенья моего.

Моего - того, что только мне открыто.
Мне поют: «любовь последняя чиста»...
...и смотрю я на разбитое корыто,
Видя в нём лишь перекладины креста.

Глина.
Вот, что глина – в руке горшечника, то вы – в Моей руке (Иер. 18:6)

«Всё в руце Божьей», - я шепчу,
Подобно глине я смиряюсь,
И беспрерывно изменяюсь
В Его руках - я так хочу.

Хотя я знаю, что возможно
Отпасть от рук Его сейчас,
И Он таких упрямых нас
Поставит на пол осторожно...

Но будет день, когда огонь
Рассудит все творенья строго,
Тогда мы вспомним руку Бога,
Его шершавую ладонь.

Но не изменим жизни нашей,
Когда застынем на века,
И не удержим молока,
Не став ни вазою, ни чашей...

...огонь в печи уже горит,
Готовый завершить творенье,
И лепит Бог моё спасенье.
Меня мой Бог боготворит.

Молитва.
Боже Великий и Сильный и Правый,
Нас возвеличив, явив чудеса,
Ты указуешь на путь свой кровавый
И говоришь, что в конце - Небеса.
Немощью крестной Ты всех призываешь
К делу спасенья бессмертной души
И на страдания благословляешь,
И на моленья в безмолвной тиши.
Блеск и Сиянье Божественной Славы
Вдруг умолкают под сенью креста,
Хлеб и вино станут пищей Вараввы...
Тело и Кровь, а вокруг темнота.
Всё Ты оставил, как раб неимущий,
Ангелам Света приказано: стой!
Руки раскинув, подвешенный Сущий
Мир обнимает Своей простотой.
Пей же, Спаситель, свой уксус из Чаши!
Пей же, Господь и Престолов и Сил!
Все поношения мерзости нашей
Воин на губке к устам подносил.
Выпил: свершилось! И камни расселись,
В Храме завеса веков раздралась,
Ад застонал, но пророки согрелись -
Так вот свобода адамов бралась...
Боже Великий и Сильный и Правый,
Я на молитве: помилуй, спаси!
Даруй мне слезы и пот Твой кровавый,
И на Голгофу мой крест отнеси.

А вдруг?
А вдруг?
Я хочу попрощаться с вами,
Хочу вам сказать, что одну любовь
Нашёл меж Землёю и Небесами.

А вдруг?
Я скажу, что свободен ныне,
Что мне хорошо и светло сейчас,
И грусти былой нет уже в помине.

А вдруг?
Нет резона копить усталость,
Всё ясно, легко и понятно мне,
И всё хорошо. Всё, что мне досталось.

Нервное.
Воспалённость, духота,
То наросты, то короста,
"Честь иметь" не так уж просто -
Видно, это неспроста!
Может хватит - может нет
Сил на то, чтоб измениться,
А вокруг всё те же лица,
Кроме тех, кого уж нет.

Читая Ефрема Сирина (1)
В немощи сила свершается ныне.
Отчая Сила висит на Кресте.
Подняли в небо гроб для гордыни:
"Где Твоя слава, Царь в пустоте?
Крикни "Осанна!" - и Сын ли Ты Божий?
Сам не спасёшься - а нас ли спасёшь?
Эй, Ты, безумный и непохожий,
Что ж Ты молитву не вознесёшь?"

Знает Спаситель, что есть ещё сердце -
Вот оно, рядом, как Он - на кресте.
Есть ему выход, есть куда деться,
Вот кто свободен: он - а не те.
Кроткий наследует небо и землю,
Тот, кто не видит ни дел, ни себя.
Дай своё сердце - грех я подъемлю,
Дух не сломаешь, кости дробя!

Молвил разбойник благоразумный:
"Господи, вспомни в Царстве о мне!"

Мир сумасшедший и страшный, и шумный
Похоронив в этот миг в тишине...

---------------------------------------------------
1. ...Но иудеи, хотя видели столько ужасов, однако же не дали места печали. По крайней мере, невольно почтили и, сами того не ведая, прославили Его тем, чем покушались обесчестить; в виде осмеяния присудили Ему почесть, и воздали, что принадлежало Ему; ругаясь, поклонялись Ему, но, думая посмеяться, сами были осмеяны, потому что исповедали свое рабство. Издеваясь, облекли Его в хламиду, и собственными своими руками облачили Его как царя. Увенчали Его терниями, как земля невозделанная; растворили оцет, как ни к чему негодный виноградник; поднесли желчь, как народ не гостеприимный; подали губку, как Врачу душ; принесли трость, которою и написано их отвержение; распяли вместе с разбойниками, но один из распятых нашел в Нем райского Вратаря.

"Господи, - говорит он, - помяни меня во Царствии Твоем". Смотри, какое сокрушение духа у раба! Смотри, какой смиренномудренный проситель, взывающий о человеколюбии! Он ничего не смеет просить. Не сказал: дай мне ключи, какие дал Петру, не попросил одного из престолов, которых просила матерь сынов Зеведеевых. И нужно ли говорить о чем-либо чрезвычайном? Не подражал он и мытарю, сказавшему: буди милостив мне грешнику; не просил даже и прощения грехов; ибо знал, что грехов у него много. Поэтому просил об одном поминовении во Царствии. На волю Царю отдал все: и что даровать ему, и как помиловать раба. "Ничего не смею просить я, Владыка, - говорит он, - но сие одно да будет дано мне: когда приидешь во Царствие Свое, когда потечет пред Тобою Ангельское воинство, когда сретят Тебя облака праведных, когда на бороздах гробов пожнутся рукояти (охапки) мертвецов, когда раскроются книги деяний каждого - тогда помяни меня, говоря: "распял Меня некогда народ еврейский, и все отреклись от общения со Мною; не вняли возглашениям петела, отреклись от Меня и те, которые всех ближе были ко Мне, висящему на Кресте; те самые, которым дал Я в снедь тело Свое, взирали издали на Меня закалаемого. Первый из Моих учеников стал первым из бежавших от Меня; Петр клятвами подтвердил, что чуждается Меня. Андрей, как слабодушный, предался бегству; Андрей, брат Петров, и по отречению, так же как по естеству, был братом Петру. Филипп отказался от содружества со Мною. Сыны Зеведеевы не оказали твердости. Иоанн, которого согревал Я на персях, не отнял копия, когда пронзали Мои ребра. Фомы не было, Матфей ушел - рассеялся этот лик двенадцати. И голоса не подали за Меня те, за которых положил Я душу Свою. Из множества облагодетельствованных Мною никто не пришел на помощь ко Мне. Не явился тогда ко Мне и Лазарь, которого из мертвых воззвал Я к жизни. Не плакал о Мне слепой, которому даровал Я луч света; не пришел ко Мне хромой, от Меня получивший силы ходить. Исповедует Меня один связанный разбойник, к Моему бесчестию подле Меня распятый, и уязвляет иудеев, называя Меня царем"; когда помянешь меня там, тогда повергни мне одну долю щедрот, какая Тебе представится. А я не смею просить того, что дашь; не домогаюсь царской щедрости, не взвешиваю богатств человеколюбия, не измеряю моря щедрот". (св. Ефрем Сирин)

* * *
Не говорите хорошо о мёртвых -
Что значит это ваше «хорошо»?
Жил рядом человек, потом ушёл.
Уже не он на снимках полустёртых.

Вам не видна уже его душа -
Она парит высоко и свободно,
А, может быть, для Неба неугодна,
Во Тьме блуждает, в страхе чуть дыша.

Не говорите милому «прощай» -
Он, всё равно, прощанья не услышит.
И никогда уже, под общей крышей,
Не вскипятит горячий майский чай.

Ему покойней будет одному,
А вы живите дальше, понемногу,
Лишь иногда шепча тихонько Богу
Слова, что говорили вы ему.

Водка.
Дристаевский пил. Ох, как пил Дристаевский... Пил до беспамятства. Пил, пока не падал без чувств, в обнимку с очередной бутылкой какой-то мути. Пил так, что выл весь дом, потому что невозможно было пройти мимо его квартиры, не морщась от гнусного, едкого, мерзкого запаха... Ох, как пил Абрам Дристаевский... А вы бы не пили?

Чугунков был токарем 5-го разряда. «Золотые руки». Он был бог в своём деле. Любую деталь, любую фигулинку и хреновину он мог изваять с такой любовью, что рабочие плакали, взяв её в руки... ещё тёплую... словно живую. Но вот беда: любил Чугунков выпить. Крепко и надолго уходил он в запой. «Я работаю над собой... душа моя молится. Бог меня простит, я Ему верю», - говорил Чугунков.

На стоянке мужики ждали Борисыча. Ждали новых анекдотов, шуток и смешных рассказов. У Борисыча был талант! Глядя на телевизионных юмористов, мужики только посмеивались: «Чудаки! Кого вы хотите рассмешить своими жалкими пародиями, бородатыми анекдотами и солдатскими шуточками? Вы не слышали Борисыча - он бы вам показал класс игры на народных нервах! Просто он пьёт... ему не до телевидения...»

В народе говорят, что водка имеет особенную силу.

Без названия.
Солнце раскалило доски старого причала над речкой Вихрянкой. Галочка лежала, закинув руки за голову, и смотрела в ослепительно-синее небо, по которому громадными сказочными кораблями плыли облака. Сегодня ни о чём не хотелось думать, словно сам Господь решил устроить в этот день выходной. Её веки отяжелели... Галочку сморил сон...
Чёрное от гари, военное небо... выжженная земля. В раскалённой от взрыва воронке лежал её Серёжка... голубые глаза смотрели вверх, словно пытаясь пронзить взглядом этот ненавистный едкий дым и увидеть яркий и чистый диск жаркого летнего солнца... облака... и небо, в котором птицы крыльями пишут любимое имя - Галка... Галчонок... Галочка... Галюня.
Очнулся он уже в медсанбате. Небольшое помещение набито до отказа. Кто-то стонал и кричал в дальнем углу. Было душно, и страшно хотелось курить. Он попытался вспомнить конец боя, когда они рядом с Лукиным бежали по склону холма, пытаясь догнать убегающих фрицев.
Ничего... только склон холма и крики «ура!»... И вдруг бой исчез... пропали звуки выстрелов и топот сапог... разрывы гранат... расстаяли, словно сон, дым и гарь в незнакомом, чужом небе... мёртвые и живые товарищи... чёрные воронки на поле и зелёная полоска деревьев вдали... Исчезло всё...
Он вдруг увидел старый причал. Услышал, как журчит и плещет вода, огибая сваи... а над его головой было синее-синее небо... и белые облака... Он повернул голову и услышал, как она произнесла его имя... Июнь подходил к концу.

........................................................

- Вдовин!
- Я!
- Лукин!
- Я!
- Тарцев!
- Я.
- Заляжете на том холме и будете прикрывать ребят внизу. Не давать фрицам подняться. Как только все побегут... ну... тогда тоже... в атаку. До этого момента не вылезать и попусту патроны не тратить. Выстрел - попадание! Ясно?
- Так точно!
- Ясно, товарищ старшина...
Лёшку Вдовина убило в начале боя. Не мучился Лёшка... Вдвоём с Лукиным они обстреливали немцев, не давая им открыть сплошной огонь и рассеивая их по полю. Отряд пробивался к своим.
- Серёга! Всё!
- Вижу, Лёха... вижу...
Они побежали вниз по склону... и вдруг всё исчезло...
Меж двух ярко-синих прямоугольников, изображающих небо, проплыл каркас телевизионной вышки. «ГАЗМАНОВ продакшн представляет! Праздничный концерт в честь Дня Победы! Все звёзды эстрады. Смотрите на нашем канале 9 мая в 22 часа!»
«... Данет... от Данооон!.. очень вкусный он.»
- Саш!
- Чего?!
- А ты завтра и послезавтра не работаешь, да?
- Нееее... отдыхаю.
- А там есть ещё пиво? В холодильнике?
- Две бутылки, по-моему, осталось... ща посмотрю...
Я вышел на кухню... подошёл к окну... в голубом небе плыли облака... термометр показывал 18 градусов... «Нда... купаться мы будем ещё не скоро».

* * *

Забрызганы кровью листочки,
Лежит голова под кустом,
Но всё это - только цветочки...
А ягодки будут потом.

* * *

Сижу один... молчу перед Молчащим...
Как хочется уйти от суеты,
В которой мы погрязли, я и ты,
Которой отдаём себя всё чаще.
Всё ближе, всё теснее, всё родней
Нам образ жизни - замкнутого круга,
Где думая, что ищем мы друг друга,
Мы просто не хотим расстаться с ней.

1.
В безвестность канул - значит, нет вестей,
Цитат и писем, женщин и гостей.
Тяну, как лямку, свой тюремный срок.
Без права переписки. Одинок.

2.

Полковнику не хочется писать
Родным и близким, бабам и друзьям.
Опять суббота. Как же мне спасать,
Вытаскивать своих ослов из ям?

3.

Уж дольше века длятся эти дни.
Однообразный, каменный режим.
В больницах разных мы с тобой лежим,
В своих палатах мы с тобой одни.

4.

В безвестность канул - значит, нет вестей,
И лишь от строчек веет пустотой...
Смешон беззвучный выпуск новостей,
И жизнь без звука кажется простой.

красиво

пробежал глазами, кое-что зацепило. вернусь, разберусь. За Сирина респект:)

> Сын Лаэрта

Ох, какие люди! Респект Сирину, а не мне, конечно ;+)))

Ознакомился. К сожалению пока что не со всем, будем исправлять.