Творчество > #257. 

Они говорили друг другу, что никогда не умрут, что любовь вечна, а память о них будет жить в сердцах людей. Но когда они оба умерли, через неделю все о них забыли. Потому что жизнь не состояит из аксиом, и то, что ты порой себе пророчишь - можно расценивать как обычное пожелание а-ля "доброго вам дня".
Я проснулся довольно рано и сразу выглняул в окно. На улице было пасмурно, но лучшей погоды для похода на кладбище трудно было бы себе представить. В кармане позвякивали два четвертака, а это ровно столько, сколько нужно для поездки в подземке туда и обратно.
Люди настолько заняты своей личной жизнью, что если ты вдруг пропадешь без вести, то дай бог через месяц о тебе кто-нибудь да вспомнит, но, разумеется, будет уже слишком поздно. Тут никого нельзя обвинять, ведь в сущности наше существование - одна большая сточная канава, где мы, объедки цивилизации, сплываемся в густые и очень вонючие кучи. И периодически кто-то нажимает на слив, чтобы в эту мерзкую диффузию вступали новые персонажи.
Я помню тот день лучше, чем последние пятнадцать минут. Я давно хотел признаться ей в любви, и тут подходящий случай подвернулся, но, понимаете ли, внешность моя оставляет желать лучшего. Дело не в том, что у меня присутствуют какие-то уродства, вовсе нет... Но того, что есть - уже достаточно, чтобы на тебя не обращали внимание. Она была ко мне благосклонна, и я это ценил. И тем, кто скажет, что внешность вторична, все дело во внутреннем мире, я готов плюнуть в лицо. Подобная логика удел неудачников, таких как я. Но я-то хоть это признаю.
Мне было больно. В сущности, подобная боль перманентна, но в тот день я ощутил ее особо остро. Я поднимался по лестнице, когда встретил ее. Она шла на улицу, мы поприветствовали друг друга, и оба вышли из парадной. У входа ее ждал неизвестный мне молодой человек. То, что я видел, заставило трепетать каждую жилу во мне. Я никогда не видел ее такой, и это меня взбесило. Тому парню повезло во всех отношениях, за исключением того факта, что до нее у него не было никакого дела. Понимала ли это она? Вряд ли. Сейчас я думаю, что его безразличие было бы лучшим наказанием для нее, но в тот момент мною двигали сатанинская ревность и дьявольская ненависть.
Что я мог поделать? Насильно мил не будешь, но иногда этого так хочется, что готов разрушить предмет своего обожания, навсегда избавится от мук неразделенной любви. Мне ничего не оставалось, как вытащить из плаща пистолет и пустить им по пуле в лоб. В этом-то и была моя основная ошибка, ведь оставив их в живых, я причинил бы им куда более жестокие страдания. Но что было - то было. Я не оправдываюсь и не пытаюсь оправдать. Я просто вытер кровь со своих башмаков и молча пошел домой, где по случаю была припасена литровая бутылка водки. Говорят, что литр этой бадяги для человека моей комплекции - смертельная доза. Но это была моя вторая ошибка - я угодил в больницу с сильным алкогольным отравлением, что и послужило мне железным алиби. Конечно, к тому времени я готов был признать вину и испытать на собственной шкуре всю строгость закона, но я подумал, что продолжать жить - это тоже что-то вроде мести. Ведь если хорошие люди умирают, то на земле остается все больше отбросов.
На меня всем было наплевать. Отчасти это справедливо, ведь я не красив, не люблю болтать обо всем на свете. Но разве даже такая поганка не заслуживает немного любви? Может, моя ошибка в том, что мне не все равно до того, кто меня любит? Я просто хотел именно ее любви, и больше ничего. Но жизнь - вещь злая, и поэтому они в земле, а я иду их навещать.
Я чудовище. Мне не повезло. А может, просто судьба такая. Впрочем, я могу оправдаться лишь тем, что мне жаль. Мне жаль, что я такой. Я думал о том, что вы меня таким сделали. Я думал о том, что дело вовсе не во мне, а в том, как вы меня воспринимаете. Как то ни было, я могу только разрушать. Мне досталась такая роль. И, черт побери, я вижу в этом справедливость: вы лишили меня любви, а я отнял у вас жизнь. Разница лишь в том, что без жизни нельзя любить, поэтому жизнь для вас была дороже.
Я расстегнул брюки и с наслаждением помочился на надгробный камень.