Творчество > #227. 

На дворе стоял жаркий июль. Мы вышли из душного офисного пространства, дабы выкурить по сигарете и разойтись по домам. Иван с каким-то особым облегчением плюхнулся на скамейку и коротким жестом руки предложил присесть рядом.
- В сущности, все это не имеет никакого значения. Как сказал один поэт: "В этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей", - продолжил он начатый еще в офисе разговор. - И то, что люди умирают от инфаркта в 38 лет, и то, что некоторые от депрессии вешаются на собачьих поводках. Это тоже проявления жизни, и проявления эти ничем не хуже и не лучше тех, которые, например, олицетворяют собой рождение нового человека или какую-нибудь свадьбу, или что-то подобное... Понимаешь?
- Не очень, - честно признался я.
- Ну, смотри... - Иван щелкнул пальцами, будто бы подыскивал подходящие слова. - Все мы живем, и все мы рано или поздно умрем. Только у кого-то путь к смерти тернистый и долгий, а у кого-то быстрый и почти безболезненный. Ну, тут множество вариаций, не будем вдаваться в метафизику, у нас с тобой не консилиум. Я к чему это все... В сущности, какая разница, как ты умрешь, если все равно это неизбежно? Конечно, всем хочется безболезненной смерти. Но ты подумай сам: можно умереть от пневмонии в 20 или от рака мозга в 60. 40 лет разница, и я лично сомневаюсь, какой вариант лучше, ибо с одной стороны в эти 40 лет у тебя может быть множество счастливых минут, но с другой стороны - все может быть с точностью до наоборот.
- Ты клонишь к тому, что страдания жизни могут фактически компенсироваться страданиями смерти? - удивленно спросил я.
- Почти так. Ты знаешь, я знал парочку счастливых людей, которые покончили с собой из-за несчастной любви. В тот момент, когда я их знал - они были счастливы. Но внезапно стали несчастными. Какое-то жалкое мгновение во времени - и нет человека. Он умер несчастным. С другой стороны, он ведь мог прожить до 90 лет, например. Он мог страдать всю жизнь, или кто-то излечил бы его теми же чарами. Кто знает, как бы все обернулось? Но случилось все так, как случилось. А это и есть те единственные факты, на которые мы можем ссылаться.
- Я думаю, что и эти факты не очень-то убедительно звучат, - с сарказмом произнес я.
- Может быть, и так. Но по крайней мере это единственное, что у нас есть. Мы не знаем всего, но что-то мы знаем, пусть даже этого не достаточно для того, чтобы можно было бы назвать единым целым. "E Pluribus Unum" - как говорили мудрые. Я не оправдываю смерть, и не оправдываю жизнь, какой бы она не была. Мне даже не столь интересен процесс, сколько конечный результат - ради чего? Понимаешь ли, я мог бы сейчас сослаться на различные концепции понимания жизни и смерти. Начиная от флософии буддизма и заканчивая откровенно шизо-бытовыми сентециями о том, что человек живет лишь ради того, чтобы выполнить какой-то заложенный в него алгоритм, называемый миссией отдельно взятого индивидуума. Я не настолько умен, чтобы придумывать нечто свое, но, честно сказать, все эти сторонние точки зрения меня как-то не особо впечатляют, мягко выражаясь. Может быть, другой поэт, который сказал: "Смерть стоит того, чтобы жить" - может быть, он был прав. Я еще ни разу не умирал, но пожить я успел. И знаешь, я все чаще задумываюсь о то, что какая бы смерть ни была, для меня, пожалуй, она будет лучше всего того, что мне удалось познать путем жизни.
- Ты считаешь свою жизнь плохой?
- Сложно сказать. Мне не с чем сравнить, живу-то я только один раз. Но, знаешь, если бы я мог, я прямо сейчас переплыл бы Стикс... Вплавь, не дожидаясь паромщика, - сказав это, Иван разразился раскатистым смехом, потом с тяжелым охом вздохнул, устало помотав головой, и протянул мне руку для прощания.

Кастанеду почитай

Ивану явно нужно в отпуск;)