Творчество > Дерсу 

-Скажи, Дерсу, а вот какой твой любимый зверь в тайге?
Дерсу почесал в затылке подобранной веточкой и важно ответил: - Самый? Самый любимый - мух, - и, спохватившись, быстро добавил, - зелёный мух. Не черный и не синий. Зелёный.
Я, ожидавший соболя или куницу, едва не уронил ложку в котелок с супом:
-Муха? Да еще зеленая?
-Да, - степенно кивнул старый охотник, и прикрыв глаза глубоко затянулся своей длинной трубкой.
-Но почему?
Дерсу ответил не сразу.
-Белый человек – глюпый человек. Белый человек природа не знать. Тайга громко ходить. Вся зверь пугать. Не так надо. Всё не так надо, как белый человек делает. Белый человек думает, что для Дерсу самый важный зверь это соболь?
Эвен буквально читал мои мысли.
-Или куниц?
Кажется, я изрядно покраснел. Последний раз я так краснел, когда нас, тогда еще юнкеров повели в Эрмитаж, и там я впервые увидел обнаженную женщину. На картине, естественно.
-Соболь хороший зверь, и куниц тоже хороший. Но мух лучше.
Дерсу не спешил вдаваться в подробности, очевидно забыв, что имеет дело с «глюпый белый человек», и что я не умею читать его мысли. Меня же забрало любопытство:
-Дерсу, объясни, почему именно муха?
Охотник лениво приоткрыл один глаз и покосился на костер:
-Дрова кидай.
Я послушно подбросил пяток сосновых поленьев.
Дерсу довольно пыхнул своей трубкой:
-Вот ты сам смотри – соболь и куница что тебе делают в тайга? Шкурка дают. Так? Так. Какая от них особая польза? Мех и кошка дает. И кошка вкуснее, чем соболь. А вот мух – полезный, он говно кушает. И за соболь, и за куниц, и за человек. И за тигр. Потому Дерсу его любит. Скажи, куниц будет чужой говно кушать?
Я окончательно потерял дар речи. Но эвен не отставал, впившись в меня своими узкими глазёнками:
-Будет или нет? Или кошка? Говори! А?!
-Нет… Не знаю… Вообще-то я не особо об этом размышлял, - замямлил я, но под суровым взглядом таежника собрался с духом и выпалил, - нет. Не будет.
-Вот, и я говорю – не будет. Я сам проверял. С голоду дохнуть будут, кричать, лапа свой грызть будут, а кушать говно не станут. Даже своё. А мух кушает. Тайга чистый потом бывает. Все в тайга срать ходят, только мух за всеми убирает. Польза от того большая. Вот все бы так…. Вот росомаха еще говно кушает, но росомаха – зверь поганый. Совсем никудышный зверь.
-Это почему же? Потому что капканы разоряет?
-Нет. Видел сколько росомаха говна дает? А ест куда как ни столько. Меньше ест.
Тут с Дерсу спорить было не о чем. Железная логика примитивного человека не давала сбоев.
-А почему именно зеленая муха?
-Цвет сильно очень красивый, - эвен мечтательно прицокнул языком.
Повисла неловкая для меня пауза. Пока я переваривал услышанное, Дерсу извлек из своего мешка очки и торжественно нацепил их себе на нос. Линзы в тридцать пять диоптрий, вывинченные из прицела полевой двенадцатидюймовой гаубицы делали его узкие азиатские глазенки похожими на космическую бездну.
-Иииииийя! - Дерсу подпрыгнул, хватая винтовку.
-Куниц, - тут же торжественно пояснил он, поправляя очки. - Сейчас я буду ему глаз, на фиг, отстреливать, однако.

Надо сказать, последние два года у Дерсу появилась проблема со зрением, и старый охотник часто не замечал оленя, пасущегося от него в тридцати метрах. Это его сильно огорчало. Не оленя, конечно.
-Конец моя приходить. Как слепой в тайга жить? – говорил он, сокрушенно вздыхая после очередного промаха, - совсем конец.
Не в силах выносить это, я сжалился над стариком и поспешил к офицерам полка, (которые, в большинстве своем то же любили старого эвена) что бы решить с ними, что лучше подарить Дерсу на Новый Год, ручной пулемёт или очки. Плюс пулемета был в том, что он уже отлично зарекомендовал себя на охоте, к тому же в полку их было целых три штуки. За очками же надо было кого-то отправлять за полсотни верст в Хабаровск, к доктору. Да и как доктор сможет правильно подобрать нужные стекла, если самого Дерсу, даже под страхом смерти туда не заманишь? Дилемма…. Но у пулемета был так же и существенный минус. Подслеповатый эвен, в охотничьем азарте мог принять за зверя кого и что угодно…. Ситуацию спас наш бывший интендант, недавно переведенный в командующие батареей, капитан Бураков. Он взялся по баллистической траектории рассчитать погрешность выстрела Дерсу, и, зная, что в хорошие годы тот практически не промахивался, вычислить по таблицам необходимое количество диоптрий. То, что в артиллерийских таблицах ни о каких диоптриях даже мельком не упоминалось, мы кавалеристы, знать, естественно не могли, а подлец Бураков об этом факте умолчал, что стало в последствии причиной трех дуэлей и одного развода. Скотина же капитан, взяв в полковой кассе денег якобы на поездку в город и на очки, исчез бесследно на целых три дня. На четвертое утро по храпу его определили и опознали часовые. Пьяный в увядшую лебеду Бураков, спал под лафетом своей гаубицы. Ни очков, ни денег при нем не обнаружили, и совсем хотели отдать под трибунал, но Бураков, проснувшись, клятвенно пообещал, что очки все же добудет, и нам пришлось ему поверить, потому что до праздника оставалось всего два дня, а оставлять беспомощного старика без подарка не хотелось. Получив амнистию, капитан запросил пять литров рассолу, заперся в сарае, и не выходил оттуда почти сутки. Приставленный к двери часовой, каждые полчаса прикладывался к дыре в стене и докладывал нам о том, что происходит внутри:
-Вроде работает, Ваши благородия. А там бис его разберет… Темно.
-Но не пьет горькую-то?
-Никак нет. Если б он пил, то я бы и в темноте его застукал. Не пьет. А вот рассол кушать изволит, уже половину выкушал.
Успокоенные и ободренные мы продолжали наше ожидание. Наконец Бураков заколотил в дверь и часовой выпустил его наружу. Капитан гордо явил нам плоды своих трудов. В воздухе снова запахло трибуналом. Видя наши кислые физиономии Бураков рьяно принялся доказывать нам, что расчет и сборка этого «уникального с точки зрения инженерной мысли прибора» произведена им в точности по книге. И в доказательство он потряс перед нами томиком «Баллистика. От Великой Римской Империи до наших дней. »  1674 года издания. Майор Плешаков оказался самым недоверчивым из нас и потребовал у капитана предъявить, где именно в книге он нашел то, что потом воплотил в жизнь. Бураков с готовностью ткнул пальцем в изображение какого-то лупоглазого божка, видимо Кец-мать-его-так-коатля. Неоспоримо, очки, предъявленные капитаном,  были в точности похожи на его выкаченные языческие зенки.
-Мда-с…, только и сказал майор, махнув рукой.
Прапорщик Негодяев, по удали гусарской заглянувший в оптическое диво, три дня затем провел в полковом лазарете, безуспешно борясь с одолевающими его галлюцинациями. После Рождества Плешаков подал рапорт о переводе Негодяева из полка на иную должность, не связанную с военным делом, по причине расстроившегося здоровья оного прапорщика....
В общем, как бы там ни было, а на ближайший Новый Год Дерсу уже щеголял в обновке, гордясь, что во всем полку очки были только у него. Думается, что во всем мире таких очков не было ни у кого вообще. За исключением этого самого Кец-его-через-колено-коатля. Это окончательно утвердило эвена в мысли, что белый человек – глюпый человек, потому что очки делать умеет, а сам их не носит, и что разговаривать с ним надо, как с ребенком. В общем, чертовы очки сделали его и без того тяжелый стариковский характер совершенно несносным, и вскоре офицеры открыто проклинали Буракова, за медвежью услугу:
-Испортил, гадина штабная, аборигена, - зло косились они на капитана….

-Где куница, Дерсу? – я напряженно вглядывался в сумерки.
-Тссс! Молчи! Зверь осторожный – шум не любит, что за глюпый белый человек? - с этими словами он поправил съехавшие с носа очки.
Грохот выстрела прокатился по засыпающей тайге и исчез вдали, слившись с шумом еще не замерзшей горной реки.
-Есть! Моя попадай! Один готов. Теперь второй стрелять. Твоя тихо сидеть! – старик дернул затвор и отстрелянная гильза упала в снег.
Я отчетливо видел расщепленный пулей эвена в мочало ствол сосны, никакой куницы там не было. Ни до выстрела, ни после. И тут мне в голову пришла мысль: если без очков Дерсу не узнал бы куницы, даже если бы та забралась к нему в миску, то в очках эвен явно видел гораздо больше. Теперь он видел зверя там, где им и не пахло. Что наводило на мысль о том, что ему нужны уже не очки, а пилюли Нестерова, или, на худой конец, бром в больших количествах.
-Бух!
С окрестных елочек посыпался снег и мелкие сосульки.
Я требовательно дернул Дерсу за рукав, надеясь, что он объяснит, во что он так усердно палит, но тот только недовольно отмахнулся.
-Еще один, - охотник пожевал губами и перезарядил винтовку. - Сейчас третий убивать буду, - однако, стрелять не спешил, - мне дед говорил, а деду моему - его дед, а тому - дед того деда который сам это видел. А я не верил. Нельзя старшим не верить. Плохо это.
-Что говорил? Что «плохо»?
-Что нельзя в куниц из трехлинейки разрывной пуля стрелять. Башка совсем в клочья разносит. Один хвост целый. Плохо. Давай другой патрон.
Тут мне вспомнилось, что еще когда Бураков был интендантом, со склада бесследно исчез ящик «дум-дума». Прохвоста капитана засудили бы еще тогда, но неожиданно в полк пришла депеша, в которой говорилось, что оный боеприпас запрещен Женевской конвенцией. Короче, патроны списали, как попорченные таежным зверем. А Буракова перевели на батарею. Жаль, что не в прачечную….
Мне, как офицеру, полагался «маузер», и карабин я брал с собой только на охоту. Вынув пистолет из коробки, я протянул его Дерсу.
-Возьми это.
-Аи-и-и-яй! – только и сказал эвен, принимая пистолет за ствол. – Почему ружье с собой не носишь? Давно было…
-Что давно? – ход его дальневосточной мысли был мне, коренному европейцу, не всегда доступен.
-Бумеранг давно было. Теперь все из ружья охотятся. Зачем это с собой носишь? Тяжесть только, – эвен сощурился и сильно взмахнув рукой метнул мой «маузер» в сгустившиеся сумерки. Тот беззвучно канул где-то в полутораметровой толще снега.
Дерсу досадливо крякнул.
-Плохой бумеранг, однако. Назад не летит. Только куниц спугнул. Эх-ма! Пошли собирать. Шкурка драть, будем. Одну тебе дам. Копи. Будешь собирать шесть шкурок – купишь себе ружьё. Патрон у меня есть. Дам. Бумеранг больше не бери. Зверь смеяться станет.
Потеря личного оружия грозила мне, минимум понижением в чине с трехдневной гауптвахтой….
Дерсу, проваливаясь по пояс в сугробы, заторопился к одному ему видимой добыче.
Минут пятнадцать я смотрел на силуэт несносного старика, тот и не думал возвращаться. Затем ждать мне стало невмоготу, и я решил подойти.
Охотник задумчиво вертел в пальцах кусочек коры:
-И-и-и! Совсем хитрый зверь. И сильный. Без башка уходить в тайга. Там умирать. Оба уходить. Братья, однако, наверное. Гордые. - Лицо старого эвена застыло в восхищении.
Я уже открыл было рот, что бы высказать старику все, что думаю по его поводу, но тут взгляд мой упал на что-то пушистое, торчащее из под снега. Я взял это, потянул, и извлек на свет мертвую куницу, с разбитой головой. По какому-то наитию я сунул в снег руку еще раз и к своему восторгу нащупал утраченный «маузер», рука узнала оружие даже через перчатку.
-Пошли, старик. Вот твоя добыча. Одну куницу ты все же добыл, - я, тихонько улыбаясь в сторону, протянул ему еще совсем теплую пушистую тушку.
-И-и-ма! Сколько тайга живу, а такого еще не видел! – изумился эвен, вертя куницу в руках, – Разрывной пуля прямо в башка попадай, а только шишка и немного крови. Правда сильный зверь, однако.
Я ничего не стал говорить ему про «бумеранг», убивший несчастного зверька. Собрав вещи, мы двинулись домой. Снег скрипел под нашими ногами. Я шел и думал, что хорошо, что остались еще на земле, пусть даже на самом ее краю, люди, которые верят в чудеса и в то, что мир еще полон тайн. Пусть даже по невежеству своему верят. А еще я думал, о назначенной на завтра дуэли с капитаном Бураковым. Стоит, наверное, позаимствовать у Дерсу один из его патронов. Что бы уж наверняка. Что бы кроме щегольских сапог ничего на этом свете от гадины не осталось. Остальное – в клочья.

Прикольно. твое?

Да.

:)))) Еще один самоцвет нашего города. имхо.

Голос из другого измерения
Данаец (07:28 PM) :
Спасибо за очень хороший рассказ, в очень хорошем стиле, на очень хорошую, но забытую тему ;-)

Читаю, и всё знакомо. Так давно кино смотрел...еще в детстве
Почему именно Дерсу Узала?

Не знаю. Тоже это кино видела.. Давным-давно. Вот вспомнила и ... :)

Рассказ хорош. =) Кино не видел. О каком, кстати, речь?

А Эвенки полудикие действительно знали, что такое бумеранг?..

рассказище! талантище!! слов нет ващще ! :)

> Chubaka

я точно не помню.
или "Дерсу Узала" или "Хозяин тайги"... что-то в этом роде.
очень хороший фильм

Здорово!)

про Дерсу Узала упоминание встречал в одном попсовом таком боевичке (книжка ессно)... и фсе :( эээх, необразованный мну :(

..сапсем, однако ,хорошо пишет. грустно немного, но хорошо. хоть и белий, но не глюпий девушк, нужно ей куница подарить. мешок. нет, два мешок..

Голос из другого измерения
Данаец (09:57 AM) :
Скажи от меня этим всем отщепенцам что Дерсу Узала - это шикарнейшая книга про тайгу, которую экранизировали.
Читать книги нада ;-)
.
Цитата с сайта
"Русский исследователь Дальнего Востока, этнограф, педагог и писатель. Родился в Петербурге. Желание странствовать зародилось у него после прочтения книг, которые с детства окружали его. Но судьба на первых порах сложилась иначе: в 1892 Арсеньева призвали на военную службу в Петербургское пехотное юнкерское училище. К счастью, одним из преподавателей училища был М. Е. Грум-Гржимайло, известный исследователь Средней Азии. Он поддерживал увлеченность Арсеньева, снабжал его книгами по географии Сибири, Алтая, Памира, Туркестана. А в свободное время рассказывал о своих недавних путешествиях по Дальнему Востоку. Все это еще больше укрепляло стремление будущего офицера посвятить свою жизнь изучению Восточной Сибири. После окончания училища молодой офицер добивается перевода на Дальний Восток. Когда Арсеньев своими глазами увидел беспредельную Уссурийскую тайгу, дикие склоны Сихотэ-Алиня, своевольные реки, неприветливые берега океана, то понял, что останется здесь на всю жизнь. С этого времени и началась нелегкая жизнь первопроходца, полная опасностей и лишений. Тридцать лет своей жизни (с 1899 по 1930) отдал этот неутомимый, целеустремленный человек изучению Приморья и Уссурийской тайги. Смелый путешественник многократно пересекал хребет Сихотэ-Алиня, бывал на Камчатке и Командорских островах.

Многие свои походы Владимир Клавдиевич совершил с проводником Дерсу Узала - гольдом по национальности, который много раз спасал ему жизнь. Открытия, сделанные Арсеньевым, - большой вклад в географию, ботанику, зоологию, ихтиологию и этнографию. Отважному ученому пришлось пережить переправы через бурные потоки, встречи с тигром и росомахой, переходы по узким тропам в скалах. Но в любой обстановке Арсеньев вел дневник. Путевые заметки он делал на месте наблюдения в особой записной книжке. Он показал Уссурийский край в живых художественных образах, ярких картинах.

Как писатель Арсеньев создал новое краеведческое направление в отечественной научно-художественной литературе. Его творчество проникнуто любовью к природе Дальнего Востока и дает поэтическое и в то же время научное изображение жизни тайги, рассказывает о ее мужественных людях. А его книги «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» стали знамениты и переведены на многие языки народов нашей страны и за рубежом. Именем Владимира Арсеньева назван город на Дальнем Востоке."

понравилось!

сам ты отщепенец, голос из блока, плин :) Даффай ужо воскресай быстрее :)

+5
Жаль что идея не твоя.

Протестую! :)!!! Идея - моя. А вот персонажа украла у Арсеньева. Уж очень милый старик :)....