Творчество > Дело №16. Об открытках. (Из цикла "Темное правосудие") 

«Никто не может считаться невиновным, до тех пор, пока он жив».
Из «Уложения о порядке вершения темного правосудия»
1.
  Муха была большая, зеленая с металлическим отливом. Тяжело жужжа она облетала мою голову по какой-то сложной, но безукоризненно повторяющейся траектории. И каждый раз, зависая в точке истинного полдня, она звала меня громким хриплым голосом:
- Рушинский!
Жжжжж…
- Рушинский!
Жжжжж…
- Рушинский! – и тут муха прибавила длинное затейливое ругательство.
  В известном мне мире я знал лишь одно существо, способное так виртуозно ругаться, и это существо не было похоже на жирную зеленую муху. От удивления я проснулся.
  Палантир мысленной связи с Командармом призывно мерцал на полу в дальнем углу комнаты. Внутри него в недоброй багровой дымке колыхалось грозное лицо шефа.
  - Рушинский, твою мать. Поднимайся, сынок, - с подозрительной теплотой в командном хриплом голосе повторил он мне.
  Я со стоном уселся на кровати, а затем попытался встать. И тут пол комнаты ушел круто вверх к потолку, а потолок наоборот рванулся мне навстречу. Опрокинув стул и с грохотом смахнув с тумбочки оружие, я все-таки обрел точку опоры. Комната плыла, желудок мстительно сжался, а к горлу подкатил предательский позыв к рвоте. Но мне удалось взять себя в руки. Сосредоточившись на палантире, я медленно пересек комнату и аккуратно присел перед хрустальным шаром в углу.
  - Хреново? – за сочувственным тоном Командарма сквозили едва заметные нотки злорадства.
  - Бывало хуже, - проскрипел я пересохшей глоткой.
  - Слушай приказ. Через сорок минут… - тут лицо шефа в шаре увеличилось, видимо, он наклонился, разглядывая меня, - через час жду тебя в конторе.
  - Я же сегодня в ночное, - попытался я использовать последний слабый шанс.
  - В ночное есть кого послать. Пусть новенькие стажируются. Для вас, Рушинский, у темного правосудия будет специальное задание.
  Что-то в тоне, которым он это произнес, не понравилось мне. Но, возможно, это было лишь следствием тяжкого похмелья.
  Контрастный душ, две чашки убойного кофе и несколько пакетиков с порошком аспирина не сделали из меня человека, но направили мысли в философское русло. Я облачился в черный мундир с серебряными галунами и капитанскими нашивками на рукаве, накинул перевязь с мечом, проверил, легко ли оружие выходит из ножен, и вышел в город…
  - Господин капитан, - его голос был липким, как и его одеколон, - не желаете девочек? Есть совсем свеженькие ньюбки – второй уровень. Для извращенной фантазии имеется паладинша десятого левела.
  Он раскинул передо мной веером фотографии. Я взял пачку, внимательно просмотрел всю эту биомассу в различных гимнастических позах и сунул карточки в карман.
  - Сколько заплатил? – Мой палец уткнулся в металлический значок на его груди «Защитнику Бойцовского клуба». Его глаза забегали.
  - Обижаете, господин Исполнитель.
  - Мне больше нравится название Экзекутор. А еще лучше – Вершитель.
  Коротким движением я выдрал значок вместе с приличным куском ткани.
  - Мой тебе совет, - медленно проговорил я, глядя ему в правый глаз, - поменяй одеколон. И еще… Рановато для девочек.
  И я провел свою коронную серию из трех ударов – в печень, в сердце и с правой крюком в ухо. Не издав ни звука, он осел на землю.
  С утренней зарядкой было покончено, до встречи с шефом оставалось еще десять минут.

Шеф сидел за столом и внимательно изучал какую-то бумагу, изредка недоверчиво покачивая головой. Он был облачен в адмиральский мундир – все-таки, Командующий Армадой это скорее морское звание.
  - А что, Рушинский, зеркало в этом кабаке действительно стоило три тысячи кредитов?
  - Ну, - замялся я, - оно было большое.
  - Да, да, да, - проворковал шеф. – А зачем же ты разбил его, сынок? Увидел свое отражение?
  - К тому моменту, когда зеркало разбилось, я уже не отдавал отчет своим действиям, - тщательно подбирая слова, выговорил я.
  - Это я знаю, Рушинский. Я думаю, ты не отдавал отчет своим действиям уже к тому моменту, когда первый раз пописал стоя.
  Я попытался придать себе виноватый вид.
  - В счете на убыток в девять тысяч восемьсот тридцать два кредита указано, что ты орал, будто находишься при исполнении, а это значит, что счет должна оплатить наша контора. Что ты забыл в этом кабаке, Рушинский?
  - Я работал под прикрытием. Выслеживал одного мультовода.
  - Под прикрытием? – шеф ласково улыбался, и мне это не нравилось все больше. – В форме капитана Армады?
  - Посудите сами, - развел я руками, - меня в этой таверне знает каждый ньюб. Если бы я заявился туда в штатском, то все бы поняли, что я работаю под прикрытием, а в форме я не вызывал подозрений.
  - А зачем же ты так нажрался?
  - Мне пришлось там торчать довольно долго и, если бы я не пил, то меня мигом бы раскусили – ведь в кабаке положено пить.
  Улыбка медленно сползала с лица Командарма.
  - Но тебя раскусили, Рушинский.
  Я хлопнул ладонью по столу:
  - Черт возьми. До сих пор не могу понять, как этот ублюдок догадался, что я капитан Армады, работающий под прикрытием.
  Лицо шефа начало наливаться краской.
  - Ну а драку-то ты зачем устроил?
  Я пожал плечами.
  - Я был раздосадован провалом операции, а тут ко мне подходит этот наглый ньюб, хлопает по плечу и приглашает выпить. Ну я и не сдержался.
  - Ньюб? – прошипел шеф. – А ноль после единички на его значке ты не заметил?
  - Там был еще и ноль? – искренне удивился я.
  Лицо шефа стало пунцовым.
  - Глава нейтрального клана гулял свою свадьбу в этом кабаке со всей шайкой. Ты представляешь, что там было?
  - Нейтрального? То-то я и смотрю, - я подвигал больной челюстью.
  По цвету лица шефа я понял, что он находится на грани взрыва, и я решил, что пора применить одну из тех штук, о которых я прочел в книге какого-то Дейла Карнеги, которую оставила у меня, уходя, моя последняя девушка. Я широко улыбнулся и бодро сказал:
  - У вас отличная прическа, шеф. Как вы ухаживаете за волосами?
  Похмелье сыграло со мной злую шутку. Я слишком поздно понял, что говорить о волосах шефа было ошибкой по причине полного отсутствия таковых.
  Шеф уже набрал было воздуха в легкие, чтобы взорваться, но, словно вспомнив что-то, зловеще усмехнулся и покачал мне головой.
  - Это тебе, Рушинский, - он взял со стола и перекинул мне небольшой листок бумаги. – Что ты об этом думаешь?
  Это была дешевая поздравительная открытка, какую можно купить в любом магазине.
  - Спасибо за заботу, шеф, но день рождения у меня только через полгода.
  Командарм произнес какое-то невразумительное слово.
  - Ты прочти.
  Я раскрыл открытку. Круглым детским почерком там была написана всего одна фраза: «Свет ацтой. Мачи казлов».
  Я несколько секунд помолчал, имитируя работу мысли, а затем проговорил:
  - Ну, по сути все верно. Только, по-моему, «казлов» через «о» пишется.
  Шеф, продолжая мстительно улыбаться, проворковал:
  - Это важное дело, Рушинский, Армада поручает вам.
  Я вскинул глаза:
  - Меня, боевого капитана, Исполнителя, кинуть на дело о каких-то детских шалостях?
  Командарм поднял вверх указательный палец:
  - Это не простое дело, Рушинский. Здесь замешана эта, как ее, - политика. Такие открытки получила вся верхушка ордена Света. Улавливаешь? Мы, конечно, конкурирующие фирмы, но дело делаем, в общем-то, одно.
  Он кивнул в угол, где на столике стоял палантир мысленной связи с Верховным, который шеф называл вертушкой:
  - Был сигнал оттуда. Орден Света просит разобраться в сложившейся ситуации. Верховный просил меня направить на это дело самого опытного, рассудительного и тактичного сотрудника – дело крайне деликатное.
  Меня не покидала мысль, что в продолжении этой тирады, шеф еле сдерживается, чтобы не хихикнуть. По-моему, он применил ко мне одну из этих штук Дейла Карнеги, но где и когда, я уловить не мог.
  - Я сказал им, что у меня есть как раз такой сотрудник, Рушинский. Армада надеется на тебя.
  Я сунул открытку в карман, поднялся и процедил сквозь зубы:
  - Разрешите идти?
  - Исполняйте, Рушинский, исполняйте.
  Когда я вышел из конторы, мне показалось, что из окна шефа доносится приглушенный хохот. Но в тот момент ни он, ни я не подозревали, что глупая авантюра с открытками, написанными круглым детским почерком, станет первым звеном в цепи таинственных событий, повлекших за собой изменения этого мира и затронувших судьбы многих влиятельных фигур. Возможно, об этом догадывался Верховный. Именно поэтому он и кинул на это дело такого опытного, рассудительного и тактичного сотрудника, как я.

Да знаю я, что будет потом.

не важно ЧТО, важно КАК
(продолжение следует)

Млин, детектив прямо какой-то, требующий обязательного продолжения =))

Барон, у Вас талант. Не профукайте его на бластеры, киборганизмы и светотемнизмы. Пишите о себе и о соседке, как есть.
Мне так каааажется.

> Пэ-Жэ

Боюсь как раз профукать на себя и соседку...)

а может критику ещё на какие-нибудь произведения? :)))

2.
Некоторые считают, что работа в отделе расследований Армады это сплошная романтика анализа в кабинете, захватывающее погружение в тома человеческой мудрости в тиши библиотеки в надежде найти зацепку в безнадежном деле, безупречные размышления за чашкой утреннего кофе и виртуозные логические цепочки, рождающиеся в голове следователя. Увы. Все эти вещи существуют только в дешевых детективных романах. На самом деле суровые будни исполнителя это рутина ночных погонь по улицам города, вульгарные драки в кабаках, скучные облавы в дешевых (и не очень) борделях. И никакой романтики, никакого сбора улик на месте преступления, снятия отпечатков пальцев и анализа подозрительных пятен на трусиках убитой девочки. Все это чушь – следователь работает с осведомителями…
  …Она была одета в пижаму из китайского шелка, расписанную драконами и огненными языками, которые так шли ее светлым волосам, уложенным в безупречное каре. В правой руке слегка на отлете она держала длинный мундштук с дымящейся дамской сигаретой. Ее ресницы на миг вспорхнули, словно крылья мотылька, - на миг достаточный, чтобы я утонул в голубой бездне ее глаз. Уголки ее губ без косметики слегка дрогнули, и, не говоря ни слова, она повернулась и двинулась обратно в комнату, словно приглашая меня войти. Я переступил порог и двинулся вслед за ней, безнадежно соскальзывая взглядом все ниже по гладкому шелку пижамы. Ее задница двигалась так, будто жила отдельной жизнью – она только, что не разговаривала со мной.
  Дойдя до дивана, она опустилась на него перед маленьким антикварным столиком эпохи форматов. На столике лежало зеркальце с двумя безупречными белыми дорожками. Взяв серебряную трубочку, она наклонилась и вдохнула порошок по очереди в обе ноздри. Когда она наклонялась, моя догадка об отсутствии под пижамой белья подтвердилась. Она откинула голову назад, несколько секунд посидела, закрыв глаза, затем взглянула на меня и сказала:
  - Слушаю, господин офицер.
  Эти три слова обволокли меня, и потащили в какую-то пропасть. Возможно, все дело было в ее пижаме – все эти драконы, языки пламени… Я вспомнил про Дейла Корнеги.
  - У вас отличная прическа. Как вы ухаживаете за волосами?
  Она рассмеялась, продемонстрировав мне отличную работу своего стоматолога.
  - А вы милый.
  Я мерзко ухмыльнулся, извлек из кармана пачку фотографий и небрежно кинул на стол перед ней. Ее изображение в интересной позе было сверху. Она на мгновение скосила глаза на карточки, – ни один мускул не дрогнул на лице, - и снова уставилась мне в глаза:
- Виски? Шампанское? Брэнди?
- Водка-мартини, один к одному. Смешать, но не взбалтывать.
- О, ваша фамилия Бонд? – она поднялась и направилась к бару.
- Меня зовут Рушинский, - ответил я. - Майк Рушинский.
- Майк? Это как Микки Маус? – она смешивала коктейль.
- Майк это как Майк.
- Все равно я буду звать вас Мышонок. – она протанцевала с двумя бокалами в руках по комнате и уселась возле меня на подлокотник кресла, слегка касаясь меня упругим бедром под тонким шелком. – А меня зовут Эвелина. Но, возможно, я разрешу вам называть меня Ева. – Она слегка провела ладонью по моим волосам.
  Я не отрываясь несколькими глотками осушил бокал и поставил его на стол.
  - Итак, единственный представитель Ордена Света в темном городе, находящийся здесь по договоренности для наблюдения, подрабатывает на булавки древнейшей профессией. Или это у вас хобби такое, Эвелина?
  Она тоже отставила свой бокал и скользнула мне на колени. Ее точеные руки обвили мою шею, я чувствовал ее дыхание на своей коже.
  - Хобби, Мышонок, - прошептала она, наклонившись к моему уху.
- Вы знаете об открытках? – я старался сохранить твердость в голосе.
- Я знаю все обо всех открытках на свете, Мышонок. – Ее губы касались моего уха.
  Я взял ее за волосы и грубо откинул ее голову назад. Она, прикрыв глаза, что-то простонала. Ее белая беззащитная шея была совершенна, я видел, как пульсирует голубая жилка под мраморной кожей.
- Ты единственная из верхушки Ордена, кто не получил открытку – я справлялся на почте. Расскажи мне об этом, девочка.
  …Наверно она взяла это, когда ходила к бару смешивать коктейли. Я почувствовал, как напряглась ее рука и холодная сталь коснулась моей кожи. Единственное, что я успел сделать, это оттолкнуться ногами от столика и опрокинуть кресло вместе с нами обоими назад. После непродолжительной борьбы, я оказался сверху, прижимая ее руки к ковру. Ее грудь под распахнутым шелком высоко вздымалась при каждом вдохе, лицо раскраснелось, а губы были приоткрыты.
- Ты отчасти ответила на мой вопрос, - сказал я, ухмыляясь. – И еще одно – никогда не называй меня мышонком, киска.
  Я наклонился и провел кончиком языка вдоль голубой жилки на ее шее. Затем поднялся и вышел прочь.
             (продолжение следует)

Дальше, Барон, дальше...

3.
Трущобы Демонса… Здесь можно найти все, даже восьмой смертный грех. Вы можете купить здесь себе несовершеннолетнюю девочку на ночь всего за два кредита, заказать кровавое дешевле официальной стоимости свитка, поучаствовать в подпольном тотализаторе, купить себе новую личность, приобрести вещи, которых якобы не существует в этом мире. А еще здесь можно достать кайф – пару часов цветных грез о том, чем ты никогда не будешь. Трава, таблетки, порошок... Надо только знать места.
  Я толкнул дверь маленького китайского магазинчика и погрузился в красноватый полумрак и удушье благовоний. Старик Ши стоял за прилавком, улыбаясь мне хитрой восточной улыбкой, которая могла значить все, что угодно. Я подошел к прилавку, облокотился на него и, широко улыбнувшись, спросил:
- Кого она присылала за дурью?
- Красивая женщина, господин капитан. Слишком красивая, чтобы быть непорочной. Такие белые волосы. Я думаю, она не человек. Таких у нас называют хусанье – лиса-демон.
  Я покачал головой.
- Я знаю, старик, что ты снабжаешь порошком весь бомонд здесь в Демонсе, а может и в других городах. Но сейчас мне нужно знать только одно – кого она присылала за кокаином? Не приходила же она в эту дыру сама?
  Старик Ши обошел прилавок и встал передо мной.
- Вы, европейцы, словно дети. Вы думаете, что на один вопрос всегда существует один ответ. – Он упер свой указательный палец мне в грудь. – Легенда гласит, что однажды пятнадцатого числа первой луны в праздник Фонарей Конфуций взошел на восточную гору, огляделся и счел маленьким свое княжество Лу. Затем он взошел на гору Тай – и вся Поднебесная показалась ему маленькой. Поэтому тому, кто смотрит на море, трудно представить себе иную воду, а тому, кто блуждал в воротах совершенного человека, трудно вести иные речи.
- Я все еще не получил ответа на свой вопрос.
- Это потому, что ты не слушал. Учение Белого Лотоса гласит, что существует лишь один тип совершенного человека – это тип ученого, просветлевшего в науке и познавшего в ней великую истину о суверенном добре. Суждение этого человека о вещах мира и есть истина, ибо суждение о вещах важнее самих вещей. Такова философия Конфуция.
  Я снова покачал головой.
- Я не знаю, кто этот самый Конфуций. Наверно, он хороший альпинист, если так быстро лазит по горам, и у него хорошая дурь, раз он с ходу выдает такие хитрые предложения. Но я знаю вот что, - я сжал пальцы в кулак и поднес его к носу старика. – Я знаю, что сотни суждений о вещах мира и тысячи слов не будут значить ровно ничего, когда понадобится крепкий кулак и стальные мускулы. Такова философия Майка Рушинского.
  …Ему почти удалось провести меня. Почти. Но на какое-то мгновение его глаза метнулись к моему кулаку, а затем снова невозмутимо уставились мне в зрачки. И этого мгновения было достаточно, чтобы понять, что он боится. И, не размахиваясь, я воткнул ему кулак снизу в подбородок. Ши перелетел через прилавок и обрушил витрину с какими-то пузырьками и бутылками.
  Обойдя прилавок, я присел перед лежащим стариком.
- Итак, Ши, мне как европейцу нужен всего один ответ на свой вопрос: кого она присылала за дурью?
- От нее всегда приходил этот мальчишка-ньюб, - прохрипел старик, сплевывая кровь.
- Имя?
  Он назвал мне имя.
- Вот видишь, Ши, - Рушинский победил Конфуция. У тебя есть что-нибудь от похмелья?
  Он указал пальцем на какой-то валяющийся пузырек. Я поднял его, кинул полкредита на прилавок. Возле двери я остановился, вспомнив про Карнеги:
- У тебя отличная прическа, Ши. Как-нибудь зайду узнать, как ты ухаживаешь за волосами.
  Когда я выходил в дверь, вслед мне неслись китайские фразы. Наверно Ши цитировал Конфуция…
  Расчет мой был прост. Конечно, она не сама отправляла эти открытки. Единственный паладин в темном городе – слишком заметная фигура. Значит, она поручила это своему доверенному лицу. Очень доверенному. А кому можно доверять больше, если не парню, который каждый день таскает тебе дурь…
  …Очень быстро я выяснил нужный мне адрес. Фешенебельный район, большая квартира с видом на Центральную площадь. Предъявив консьержу значок Исполнителя, я поднялся на нужный этаж и постучал. Тишина. Я выкурил сигарету, извлек из ножен кинжал и в два приема открыл замок.
  Он был дома. Не знаю, чего этот парень хотел достичь в своей жизни, но одно я мог сказать наверняка – он никогда и никому не отправит уже больше ни одной открытки. Его голова, аккуратно отделенная от тела, лежала на изящном шахматном столике.
  Я полез в карман за второй сигаретой.
                  (продолжение следует)

Отлично... впервые за этот год я улыбнулся... Барон :)))

а ещё Конфуций говорил: Молчание – верный друг, который никогда не изменит.
...бедный старик Ши, а ведь он указал на валяющийся пузырек, в котором было совсем не средство от похмелья......

Млин грозный какой-то этот Микки Маус, всем лица бьет =))

Очень хорошо.

4.
Итак, я вернулся туда, откуда начал. А Майк Рушинский не любит ходить кругами, от этого у него болит голова. Я решил заглянуть в контору и выяснить, нет ли каких-нибудь новых сведений по моему делу.
  Шеф сидел возле пылающего камина и палил в нем пачки бумаг с делами. Он бросил на меня беглый взгляд и вновь занялся бумагами.
- Шеф, мне удалось выяснить, кто и по чьему приказу рассылал открытки. К сожалению, доказать мы ничего не сможем, так как исполнитель мертв, а к заказчику мы и близко не подберемся.
- Какие открытки? …Ах, открытки, - шеф подкинул новую пачку в огонь. – Боюсь, Рушинский, что скоро всем нам придется заниматься открытками. Ты умеешь наклеивать марки?
- А в чем дело?
- Существование Армады под вопросом. Мы ожидаем приказа о расформировании с часу на час.
  Я вспомнил про Дейла Карнеги:
- Не волнуйтесь, шеф. Помню, я беспокоился о том, что у меня маленький пенис до тех пор, пока встретил парня, у которого вообще не было пениса.
  Шеф отложил бумаги, повернулся и задумчиво уставился на меня.
- Во-первых, Рушинский, благодаря моей бывшей секретарше, все знают о твоих масштабах. И я не думаю, чтобы тебя могла беспокоить эта проблема. А во-вторых, возьми-ка ты отгул и хорошенько отдохни.
  Я не стал спорить. Я просто повернулся и отправился в «Лунный свет».
  Закон природы – возьмите самое пристойное и респектабельное питейное заведение, назовите его «Лунный свет», и не пройдет и месяца, как оно превратится в грязный и мерзкий притон с наркотиками, дешевыми шлюхами и дурной репутацией.
  Перед входом меня встретила знакомая надпись: «Ньюбам и собакам вход воспрещен». Я кивнул вышибале и погрузился в полумрак, пропитанный табачным дымом, духами, спиртом, а еще потом, похотью и кровью.
  Протолкавшись к бару, я заказал двойную порцию виски и вылил туда содержимое пузырька старика Ши. Смесь дала замечательный эффект. Я почувствовал, что не уступил бы сейчас по длине и замудонистости высказываний самому Конфуцию.
- Значит, это ты занимаешься делом об открытках?
  Я повернул голову на звук женского голоса. Она сидела за барной стойкой рядом со мной и потягивала «Кровавую Мэри». У нее на рукаве красовались такие же, как у меня желтые нашивки капитана. Я лениво кивнул:
- Но предупреждаю, я в отгуле.
- Слушай меня, капитан. Если ты не хочешь, чтобы мы все оказались в вечном отгуле, сейчас ты подождешь, пока я допью и выйду, затем расплатишься за нас обоих, выйдешь вслед за мной и отправишься на пустырь в конце Страшилкиной улицы. У меня есть сведения для тебя.
- Мадам, вы слыхали, как поют дрозды?
  Она отодвинула свой стакан, повернулась ко мне и влепила крепкую сухую пощечину. Потом поднялась и вышла…
  …Здесь, в самом конце улицы, было тихо и безлюдно, лишь в роще неподалеку заливался трелями соловей, из чего я заключил, что давно наступила весна.
  Я увидел огонек ее сигареты в темноте под деревьями, подошел и уселся рядом на лавочку.
- Меня мучает один вопрос, - проговорил я, - почему в баре я должен был расплатиться за нас обоих?
- Я развела тебя на два кредита, - спокойно ответила она и так же спокойно добавила: - Это я отправляла открытки.
  И вот тут меня ударили сзади по голове.
                             (окончание следует)

Очень обнадёживающее заявление про парня, у которого вообще не было пениса.

2 барон
ну вот, а говорите что творческий спад у вас. Ждемс продолжения, т.е. как написано, окончания =)

Zavershaite - ne tomite. )
P>S> A to shokolad otberu...