Творчество > #259. 

Наверное, было бы проще отречься от Бога, чем забыть прошлое лето.
Я вспоминаю ее глаза в клубах дыма от моих сиграет. Мы похожи были на двух сумасшедших, уютно устроившихся в кафе под открытым небом. Ни единого слова на протяжении двух часов. Только безотрывные взгляды глаза в глаза и безумные улыбки. Если сначало и было Слово, то оно явно было лишним, если тогда могла существовать подобная Любовь.
Ее глаза - это то, что освежает лучше всякого контрастного душа. В тот летний полдень они выглядели как два бездонный лазурных озера. Я чувствовал приятное оцепнение в этой прохладе, не смнотя на то, что горячий липкий пот струился по спине. Я тонул в этих озерах, будто бы только появился на свет, словно вылез из материнской утробы прямиком на самую глубину Тихого океана. И стоило ей моргнуть, как мою голову тут же разрывала кессонная болезнь.
Ради одного такого взгляда стоило жить. Знаете, когда влюбленные говорят друг другу, что готовы на все ради общей любви - это ложь. Я не мог осознать даже доли секунды того, что чувствовал по отношению к ней. Но каждая минута длилась вечность, хоть и менялась так стремительно, что я не успевал зафиксировать мысль хоть на чем-то, что касалось нас обоих. Я был порабощен, я продал душу этой девушке. И если бы она сказала, что будет со мной вечно, я, наверное, покончил бы жизнь самоубийством, ведь вся моя жизнь заключалась лишь в одном человеке, а все остальное не имело значения. Тогда бы цель была бы достигнула, круг бы замкнулся, Солнце поглотило бы Луну, а Инь и Ян слились бы единое серое месиво. Незачем жить после этого.
Однажды она ушла. Ушла навсегда. А я умер. Мое тело больше не принадлежало мне. Я жил, словно мертвая планета посреди бескрайней вселенской темноты. Я не мог излучать свет, я не мог его поглощать, я не мог его отражать. Я отправился в долгое путешествие, где умирал вновь и вновь, и вновь и вновь возносился, чтобы снова умереть.
Многие говорят, что война - это страшно. Я говорю вам - ничерта подобного. Война - не страшнее, чем сходить в магазин за хлебом. Каждую секунду на планете умирает человек. На войне они умирают в несколько раз чаще. Каждую секунду на планете рождается человек. На другой войне этот человек умрет. Жизнь - это всего лишь алгоритм. Смерть - его логическое завершение. Хотите знать, что такое "страшно"? Страшно - умереть во время алгоритма, но все равно продолжать его выполнять. Можно двигаться с любой скоростью, искать альтернативные пути, выходить за рамки. Можно вовсе плюнуть на все и стоять на месте. Конец неизбежен, было бы терпение.
Я топтал земли Афганистана и Югославии. Я волочил свою душу по ландшафтам Чечни и Ирака. Я взывал к Богу сквозь шквальный огонь в Палестине. Но я был мертв и мне было все равно, чем это закончится. Я мог убить десятки, сотни людей. Я мог пробежать тысячи километров, не съев ни крошки. Я мог подорваться на мине и хохотать, заправляя в свой живот вывалившиеся кишки. Но я был не в силах достучаться до ее сердца.
Говорят, что время и расстояния лечат. Я говорю вам - ничерта подобного. Я зарывался в песок на побережьях ГОА, кормил собственной кровью пираней из Амазонки, давился снегом на окраинах Аляски. И где бы я ни был - ее глаза неотрывно смотрели в мои. И стоило ей в очередной раз моргнуть, как мою голову тут же разрывала кессонная болезнь.