Творчество > #124. 

- Как мне объяснить вам, что чувствовали эти люди? - начал преподаватель, покусывая дужку очков. - В конце 60-х они отправлялись добровольцами во Вьетнам. Но возвращались они инвалидами. Не физическими, нет... Душевными.
- Вы имеете психопатов, сэр? - выкрикнул рыжий пацан с последней парты, и в классе поднялся хохот.
- Нет, я имею в виду людей, у который отмерли кусочки души, - нахмурив брови, ответил преподаватель. - Эти люди поняли, что у них нет ничего, против чего можно было бы протестовать, нет ничего, что можно было бы беречь, нет ничего, что можно было бы ждать. Это были люди без прошлого и без будущего. Для них было лишь настоящее, и одна цель - выжить. И они шли в бой, выжигали напалмом деревни, убивали вьетнамских ребятишек... И не понимали, ради чего все это.
- Ради Родины, сэр! - гордо подметил пацан с первой парты, выпрямив спину.
- Да-да, когда государство от тебя что-то хочет, Брайан, оно называет себя Родиной, - попытался пошутить преподаватель. - Но эти люди шли на войну потому, что там жизнь честнее, чем на гражданке. Там нет неопределенностей. Есть только "жив" или "мертв", "прав" или "неправ". Никаких "но", только приказы, и их выполнение. Четкая система, где каждый идет к общей цели, не задавая вопросов, потому что каждый знает, что и когда ему делать. Эти люди не думали стать чем-то неординарным...
- Например, долларом, - шепнул белокурой девчонке кудрявый парень, сидящий около окна.
- Нет, Роберт, я имею в виду совершенно другое, - улыбнулся преподаватель. - Я имею в виду то, что никто из этих людей не шел на войну геройствовать. Они шли туда для того, чтобы найти себя, чтобы понять разницу между "собой на войне" и "собой на гражданке". Вряд ли кто-то из них или из вас читал Джозефа Конрада, поэтому вы, как и они, не понимаете, что такое отправиться в самое сердце тьмы. Туда, где все твои ценности, все идеалы, все привычки, все-все-все, что вы любите - все это не стоит и гроша...
- Как же это? - удивилась белокурая девочка, разведя руками.
- А так, Элли. Там, где для человека стоит лишь одна задача - выжить, все остальное просто теряет смысл. Но когда война закончилась, эти люди поняли, что потеряли гораздо больше, того, с чем расстались, уйдя на войну. Они выжили, но потеряли то, что искали там, в джунглях Вьетнама. Потерять себя - это было равносильно смерти...
- Это похоже на "Рэмбо", сэр, - начал чернокожий пацан с последней парты. - Неужели вы думаете, что в наши дни такое возможно? Я говорю об этом вашем "вьетнамском синдроме". По-моему, все это потеряло актуальность. Мы живем в мирное время... Относительно мирное...
- В том-то и дело, Джон. Общество начало гнить задолго до Вьетнама. Этот процесс стартовал сразу же после Первой мировой. Об этом еще Генри Миллер писал. Кстати, запишите домашнее задание: принести на следующее занятие любую книгу Миллера... Так вот, этот процесс лишь усилился после Второй мировой, а уж после Вьетнама он стал просто необратим. Мир начал гнить оттого, что у людей пропал дух протеста. Все стало тихо и мирно, и потребитель может выбирать все то, что мы с вами обсуждали в прошлой четверти, изучая Ирвина Уэлша. В людях умер бунтарский дух, что повлекло за собой торможение, а потом и вовсе стагнацию. Отсутствие протеста - это прямая дорога деградации.
- Вы хотите сказать, что людям должно быть плохо, чтобы они продолжали развиваться? - не унимался Джон.
- Я этого не говорил, - произнес преподаватель, на секунду задумавшись. - Я сказал, что человечеству необходима хорошая взбучка. Я считаю, что конфликтные ситуации движут прогрессом. Человечеству необходима конфронтация...
- И куда же мы двинемся, сэр? - вновь развела руками белокурая девчонка.
- Туда, Элли, куда мы в итоге должны попасть. Иначе твоему Тотошке несдобровать, - пошутил преподаватель, и в школе тут же прозвенел звонок, заглушивший детсткий смех.

!!!