Творчество > #123. 

- Их было пятеро, или около того. Один из них, не успев пожать мне руку, тут же задал довольно странный вопрос: "А ты хотел бы, чтобы Господь любил тебя так же, как Он любил Иакова?". Что за черт? Уж кто-кто, а этот парень меньше всего был похож на религиозного фанатика. И с чего бы ему задавать мне этот вопрос? Не то чтобы я не считал себя религиозным человеком, но не с места же в карьер. Тем более вопрос не совсем корректный: должен ли я знать, как Господь любил Иакова? И любил ли вообще? Быть может, это была шутка, но я не понимаю такого юмора. Хотя он был довольно серьезен, и зачем ему шутить со мной? Впрочем, все это к делу мало относится. С ними была девчонка. Очень приятная дама. Голубоглазая крашенная блондинка, ростом 160, наверное. Весьма симпатичная, если не сказать красивая. Эти ее манеры... Знаешь, на какой-то кошачий лад. Да она даже говорит так, выдто бы мурлычет слова. Всю дорогу мурлыкала про какого-то преуспевающего сценариста-самородка. Честно сказать, я далек от всей этой лабуды, да и куда мне ее слушать, когда я буквально утопал в ее нежно-голубых глазах. Да, девчонка что надо, уж в этом-то я разбираюсь, ты знаешь. Короче, мы сели за столик в углу этого ужасного заведения. "Тошниловка" - это первое, что приходит на ум. Не я выбирал, поэтому и краснеть не мне, но все же я предпочел бы побеседовать в каком-нибудь более приличном месте. Неужели во всем районе не нашлось ничего лучше? Ну, я опять отвлекся... Сели мы за столик, эти парни скинули свои черные плащи, заказали по двойному виски, а этой кошечке - какой-то винтажный коктейль. Ты меня слушаешь?
- Угу.
- Так вот, сперва начал этот религиозный. Говорит, мол, много про меня слышал, про мои успехи, то да се. Не, ну не смех ли? Какие еще успехи? У меня больше штукаря евро в карманах не лежало с тех пор, как я бросил эти свои концерты на похоронах и танцах. А он про какие-то успехи толкует. Я, конечно, не стал его перебивать, все выслушал, поблагодарил. Следом вступил его товарищ: рослая такая детина, под два метра ростом, с густой щетиной и выпученными глазами. Начал какие-то терки, я даже не понял, в чем суть, и о чем собственно речь. Говорит, мол, некоторые люди не готовы к тому, к чему стремятся или желают. Рассказал про своего кореша, который года два добивался одной женщины. Ну, цветы там, конфеты, кино, рестораны... Короче, полный набор. В итоге добился, а вот что с ней потом делать - не знает. Я б только посочувствовал такому человеку. А он аргументировал это так: типа, процесс был важнее результата. Да и вообще, говорит, не готов был его приятель к результату. Стремился к тому, о чем не ведал. И вон оно - объект вожделения - в его руках. Он и так его вертит, и сяк, а все равно его душа успокоиться не может. Будто всю жизнь мечтал об игрушке, играть в которую не умеет. И вот она есть, лежит просто, пыль собирает, а удовлетворения от обладания нет. Ты понимаешь чего-нибудь в этом?
- Ага.
- Вот и я тоже, уловил что-то такое, но не понимаю, нафига этот монолог следовало заводить. Я выразил свое сочувствие, говорю, мол, понимаю, всякое бывает. А он так, знаешь, кривенько улыбнулся, кисло так, будто открыл мне какую-то сверхистину, которую я познать не смог. Все остальные молчали, кроме кошечки, она мурлыкала всем на ушки, какой классный сценарист ее друг. Потом опять взял слово религиозный. Решил, наконец, перейти к делу. Сунул мне конверт, да вот только пересчитать не разрешил. Потом, говорит, а сейчас просто поверь, что там все. Блин, что за наглость? Я опешил, ей-богу. Сказал, мол, вот тебе аванс, что делать с ним - ты знаешь, а остальное - это уже наше дело. Ага, как же, ваше... Ну, я все же сунул им папку, которую они даже не удосужились открыть. Да мне же лучше. Если честно, долго засиживаться там я не хотел, а их потенциальные чтения могли занять прилично времени. Уж двести страниц за десяток минут не осилишь, хоть по диагонали читай. В общем, мне этот религиозный пожал руку, поблагодарил за сотрудничество, и опять решил наставление дать: "Сердце мудрых - в доме плача". Я говорю, да-да, так оно и есть. Еще так, знаешь, потупил взор для образа, а сам про себя думаю: ешкин кот, что ж это за люди такие? В общем, они отвалили, а мне эта кошечка так подмигнула - ого-го! - я аж осел на стуле. Только они вышли, я в карман - достал конверт, открываю, а там тридцатничек зеленью. Неплохой гонорарчик, думаю. Может, поедем в бар какой-нибудь отметим? Есть что на примете в наших пенатах?
- Угу.

.