Творчество > #1. 

   Мы стоим на песчанной дороге где-то посреди Нью-Мексико. Мы - это я и Лилиан.
   Я держу ее за руку, а она уставилась в землю и молчит. В лицо дует пыльный ветер. Сейчас где-то полдень или около того. Лилиан наконец-то отрвала взгляд от земли и посмотрела мне в глаза. Впервые за три дня.
   Лилиан умеет читать мысли. Но почему-то решает задать такой вопрос:
- О чем ты думаешь?
- О тебе.
   Она улыбается. Знает, что я вру. Ее темные волосы будто поглощают горячий пыльный ветер. Мне двадцать семь, а Лилиан на вид чуть больше девятнадцати. Я не спрашивал о ее возрасте. Я даже не спрашивал, как ее зовут. Она сама решает: когда и на какой вопрос нужно ответить. Ведь она умеет читать мысли.
   Мы оба мертвы. Я умер в среду, а Лилиан в прошлые выходные. Она не любит говорить о прошлом. Она вообще не любит говорить. Когда начинаю говорить я, она всегда закрывает мой рот своей маленькой ладошкой. Мы оба любим тишину.
   Лилиан делает несколько маленьких шагов, и я выпускаю ее ладошку из своей руки. Она продолжает идти не оборачиваясь. На ней длинное бирюзового цвета платье и легкие черные сандалии. Длинные кудрявые волосы чуть покачиваются в такт ее шагов.
   Под томящем полуденном солнцем я пытаюсь вспомнить свой последний день. Жесткая больничная койка, задувающий через форточку холодный ноябрьский ветер, и средних лет медсестра, расположивщаяся на стуле рядом. Она отсоединила иглу от 5-тикубового шприца, которой принялась соскабливать засохший яичный желток с воротника своего уже давно небелоснежного халата.
За окном медленно падал снег. Последний снег в моей жизни. А теперь я на песчанной дороге. Солнце уже село, Лилиан скрылась за горизонтом, а я жалею лишь о том, что так и не успел позвонить своей дочери. Ей всего пять лет, но она уже может найти на карте штат Нью-Мексико.