Творчество > Это теперь на дворе весна... а тогда... 

Вьюга ревет. Стонут дома и люди. Звуки замерзают в воздухе и рассыпаются
Ночь. Фонарь. Желзнодорожная станция Воскресенск.

Бедняга. Как дрожит! А я в тепле. Несправедливо.

   Надо позвать, все равно в это время в здании вокзала никого нет, да и у кого рука поднимится выгнать его в такой холод. Скрип обледеневшей двери, и мы наравных.

- Фить-фить, Шарик, Шарик! Ну не отворачивайся, иди сюда! Иди, дверь держу. Замерзнешь, дурачок.
   Не хочет. Боится. Воспитанный пес. Знает место. Так и замерзнет.

- Фить-фить, Шарик! Сотри, да у тебя вся морда льдом покрылась, иди в тепло!
   Похоже, он твердо решил не сходить с места.

   Тут и отчаяние и обида. Вижу, что горько и больно ему, и до того одиноко и страшно, что мелкие собачьи слезы, как пупырышки, вылезли из глаз и тут же замерзли. Эх, псина! А ведь и у тебя мог бы быть дом, заботливый хозяин, горячий обед!

- Не идешь? Ну, крепись. Я ухожу. Электричка.
Может, больше не увижу тебя, мой гордый незнакомец.

Утро. Солнце. Железнодорожная станция Воскресенск.
Сегодня гораздо теплее. Все живое и неживое ликует.
Пережили холода почти без потерь, говорят в новостях.

Я опять стою на платформе. Стою и не понимаю своего состояния. Как будто что-то важное упускаю.
Память, работай!

- А-а-в, а-ав.

Да вот оно - это важное! Вот он! ЖИВ! Воробьев гоняет. Ну, молодец! Ну, герой!

- Фить-фить, Шарик, Шарик!!