Творчество > ЗАМОК 

Ричард, все еще тяжело дыша, оглядел присутствующих.
- Он прав. Прав в одном, милорды. Это конец…

- Это не так, Сир, - взял на себя смелость не согласиться Эрл. – Конец   означал бы, если в этом зале вы сидели бы в одиночестве. Только вы. Но оглядитесь. Сейчас с вами - ваши преданные друзья. И даже если мы умрем в этой самой комнате, это не будет концом.

Ричард поглядел на Эрла взглядом полным слез благодарности.

Неожиданно снизу донесся грохот и бренчание стали. В комнату ворвался Критикус.
- Ворота разбиты, они поднимаются, господа! - сообщил он.
- К оружию, - скомандовал Клён, первым встав перед дверьми и зажав свой меч.
- Ну вот, скудные минуты отдыха, - проворчал Хуан, спрыгнув со стола, кряхтя и охая подходя к Клёну.
Пантера и Киска обнялись.
- За подруг!

Критикус с огромным копьем в руках сгибаясь под его тяжестью, выжидал, словно бронзовая статуя эпохи возрождения. Лишь веко его дрожало в напряжении.
Барон сидевший в кресле, медленно поднялся, встряхнув со своих плеч пыль, высморкался в камин, подошел к Йеннифер и жарко поцеловал ее в губы.

- Потанцуем, детка, - похлопал он ее по щеке.
- Барониус, - хихикнула Йеннифер и вытащила свои кровавые кинжалы.
Каменные лестницы уже стонали от множества шагов. Эхо заполнило замок; каждую комнату, каждую щелочку, каждую нишу. Не один десяток воинов поднимался сейчас по лестницам.

- Шакалы, - проворчал Клён. – Вечно лезут, сами не понимая куда.
Из-за двери показались первые отряды – кельтские мечники. Страшно размахивая мечами над головой, они ринулись в атаку.

- Минус триста сорок три, минус сорок девять, и контрудар – минус двести пятнадцать! – пропел Эрл Клён разрубив человек пять на куски. Свежая кровь покрыла его лицо толстым слоем, стекая по щекам и капая с подбородка.

- Не торопись, вурдалак, - изогнулась в танце Киска и пронзила кинжалом сарматского воина.
- Двести тридцать, - Критикус ринулся копьем вперед, послышался звук раздробленных костей, и на острие осталась голова, оторванная от тела.

Барон орудовал более лениво, протыкая несчастных, как фермер свиней. Мадам Психея выступив из-за спины Ричарда, успела вовремя поразить неприятеля, который собирался нанести удар королю с тыла.

- Красавчик, держись, - Пантера ткнула мечом в глаз страдальцу и повернула клинок по часовой стрелке.
Под ногами дерущихся чавкали лужицы липкой крови.

Позади вдруг послышался звон разбитого стекла, и остатки витража рухнули на пол. Верхушка осадной лестницы показалась за окном.

- Они окружают нас, - запыхавшись проговорил Ричард.
- Барон фон Л, - устремила на него взгляд Йеннифер.
- Понял.

Барон сунул покрытые кусками плоти запекшей крови пальцы себе в рот и громко свистнул. Где-то сверху послышался мягкий шум крыльев, и небольшая сова опустилась на его руку. Пфнуну.

- Лети, девочка, - поцеловав клюв совы, прошептал Барон. Затем проговорил что-то на непонятном языке.

Сова легко взметнулась в воздух, сделала два круга около чугунной люстры и стрелой опустилась на лицо японского латника, который уже показался в окне разбитого витража. Тот, закричав от боли и неожиданности, отшатнулся, выгнувшись как рыба.
Не выдержав тяжести падения, лестница отделилась от стены и со страшным скрежетом рухнула наземь, придавив человек двадцать, не меньше.

- Ну вот, - удовлетворенно проговорил Барон, обращаясь к Йеннифер. – А вы не любили мою сову.

Йеннифер лишь фыркнула в ответ.

Хотя защитники короля дрались смело – они дрались из последних сил. Хуан и Эрл Клён были изранены.
Постепенно ряда их сомкнулись; спины прижались к спинам. Руки сильнее схватились за оружие.

На землю к ногам остальных упал клинок Мадам Психеи. Вслед истекая жизнью, рухнула она. Доспехи зазвенели громче, стальных мечей дерущихся.
Защитники были притеснены к стенам, оружия в их руках горели, обжигая руки. Искры летели во все четыре стороны. Стоны павших, запахи свежевыпотрошенных кишок обволакивали уши и легкие живых.

Минута за минутой, час за часом не смолкала арфа дьявола. Больше вечности продолжалась битва в библиотеке замка, где даже книги набухли от испарений крови, витавших в воздухе.

Беспорядочно, подчас неуемно дергались чаши весов в руках фата, не зная куда им склониться. Но семенящие шаги, затем сухой голос, словно призрак реальности, пробудил дерущихся ото сна.

- Довольно!

То был человек в капюшоне, незаметно вошедший в комнату.

- Анкор, - проговорил Ричард.
- Король Ричард, - послышалось из-под капюшона.

Встреча двух времен завершилась.

аФФтар жжОт )) зачОт )) проглотила целиком )) Браво, сэр )

что же дальше!?)

О как. Голову копьем отрвать - это да, это сильно... *гордицца собой*
:))
Хотя что же это я не кастую ни фига? Вроде ж маг. Хм. Ну да ладно:)
Что дальше, граф?:)

ррр...запихнул страницу в автозапуск

> Я убиваю тех, кого люблю (С).

вах :))

Самое смешное то, что сие произведение я завершил еще 3 месяца назад. )

Книга шестнадцатая.
Катакомбы.


Когда рухнула дверь донжона под натиском тарана, треск эхом докатился до самих основ замка.

Здесь, в лабиринте старых коридоров, освещенных тусклым светом факелов, под стертыми взглядами надгробий и пьедесталов прятались принцессы и молодой принц.

Они уже знали, что замок пал. Поэтому, сидя в темноте, они выжидали, готовые при звуке неприятельских шагов бежать дальше, в самые темные лабиринты, конца и края о которых не знал никто.

А пока они сидели в полутьме, кашляя от непривычного затхлого воздуха, слыша эхом прокаченные звуки молитвы тех, кто под опекой епископа прятался в других частях катакомб, в надежде на снисхождение богов.

Когда грохот павших ворот ворвался в подземелье, Фафка и Чиви, теснее прижались друг к другу.

- Ты думаешь с папой все в порядке? - Осторожно спросила Фафка.
- Думаю, да. Папа там не один. Они будут драться, - неуверенно ответила Чиви.

Эл Мариачи молча ходил из стороны в сторону, держа перед собой огарок свечи. Он сначала не замечал того, что его окружало, но постепенно это его заинтересовало.
С двух сторон, в продолговатых нишах покоились каменные саркофаги. Некоторые были достаточно старыми, обтянутые пыльной паутиной и покрытыми кусками отколовшейся породы. Надписи на них стерлись, остались лишь смутные очертания имен и титулов.

Сам того не замечая, Эл пробирался все дальше и дальше, осматривая саркофаги. Надписи, которые ему посчастливилось прочитать, поведали ему удивительные истории, выложенные четверостишьями о жизни усопших.

Это были лорды - подданные прошлых королей, отдавшие за них и за королевство свои жизни. Некоторые фамилии Элу Мариачи показались знакомыми. Их потомки жили и поныне, служили верой и правдой своему государю. Их кровь была пропитана этой преданностью, как пропитывается запахом человека его одежда.
Даже годы оказались бессильны стереть это из их крови.

Чем глубже уходил молодой принц, тем больше тускнело пламя свечи, которую он нес. Воздух здесь был мертвым, как и все что его окружало. То была обитель мертвых, где незваными гостями представлялись живые. Все здесь пало перед рукой времени, пребывало в страшном запустении. Каменные гробы, давно треснувшие, обнажали кучи истлевших костей, смутно напоминающих очертания человека.

Эл невольно подумал о памяти. Где они – те, кто знал этих людей. Куда кануло время? Возможно, тысячи, десятки тысяч лет, эти саркофаги оставались безызвестными, покинутыми разумами живых. И неужели ради этого столько достойных людей было погребено глубоко под землей? Неужели они отдавали свои жизни за жизнь, которая сама их забыла?

«Память – страшная штука» - думал Эл. Это чаша, где капля по капле накапливается прожитое время. Но чаша слишком мала, чтобы уместить время хотя бы одной жизни. И, независимо от желания человека, время проливается за края, унося частицы прошлого. Детство, юность, зрелость. Остается в конце лишь жалкий сгустившийся ком старости, который, застоявшись, покрывается плесенью, начинает отдавать тошнотворным запахом гнилых зубов, немытых рук и несвежего белья…

Эл думал об этом, представив себя, лежащего здесь, в сырой нише под тяжелым камнем. И кто будет тогда помнить его; его походы, деяния, шутки, брошенные на утеху милым дамам? Кто будет помнить его улыбку? Он канет в ничто, словно его и не было никогда.

Где же смысл всего?

Сзади себя Эл услышал шум и резко повернулся, вытащив меч из ножен. В тишине глухо зазвенела сталь. Ошибки быть не могло – вот он опять слышит звук.

- Кто здесь? – нервно закричал принц.
- Кто здесь, - повторило эхо.
Но это не было эхом. Голос был сиплым, тягучим, как мед.
- Кто здесь? - вскричал Эл, замахав мечом.
- Я спрашиваю, кто ты? – раздалось в ответ.
- Я принц Эл Мариачи, сын короля Ричарда, - громко назвался Эл, не опуская меча.
- Значит - принц.

Из темноты вырисовалась невнятная фигура. Эл увидел хроменького старика, но несомненно благородной крови. Седые длинные волосы были собраны в хвост и свисали с плеча, как связка водорослей. Глаза были скрыты под широкими кустами белых бровей, а сухой рот заплылся в улыбке, обнажив крепкие желтоватые зубы.

нет, это невыносимо..дааальше, ДАЛЬШЕ!!!!!)

- Принц, спустившийся в старые склепы! Этого раньше не случалось, - захохотал старик, с минуту оглядывая Эла Мариачи.
Затем он присел на сталагмит с отломленной верхушкой и, не переставая улыбаться, поманил принца к себе.

- Который сейчас год? – спросил он, как только Эл приблизился к нему.
- Что?
- Я спросил, не видел ли ты здесь медведя в капюшоне, мальчик? – старик добродушно похлопал себя по плечу. – Удрал паскуда.

Эл спрятал меч в ножны, но с опаской поглядывал на старика. Его с детства пугали замковые уродцы и горбуны, но особенно он страшился умалишенных. Сейчас, думая, что имеет дело с сумасшедшим стариком, Эл не слишком уютно чувствовал себя в темном коридоре склепа.

Старик, тем временем, то ли что-то бормотал себе под нос, то ли напевал - понять было сложно.

Эл уже повернулся, намереваясь идти обратно к сестрам, как старик остановил его своими словами:

- Ты знаешь, почему я сказал, что раньше этого не случалось?
- Чего не случалось? – не понял Эл.
- Чтобы принц спускался в склеп. Сюда приходят короли - похоронить своих отцов. А мертвецы не имеют титулов. – Старик внимательно поглядел на него. – Но раз ты здесь, значит твой отец жив. Значит, что-то произошло там, наверху – в замке. Или я неправ?

- Замок осажден, - вырвалось у Эла.
- Вот как! А что ты здесь делаешь, молодой принц?

Эл хотел ему ответить, но что-то кольнуло его в горло, и он замолчал.

- Твой отец послал тебя сюда?
- Да.

Старик глубоко вобрал в легкие воздуха и с силой выдохнул, словно хотел сдуть каменную стену перед собой.

- Считаешь, замок выстоит? Думаешь, твой отец победит врага?
- Мой отец… - закричал Эл, но запнулся и потом тихо продолжил, - …он непременно победит.

Пламя свечи тускло освещало фигуру старика, который, не теряя улыбки со своего замшелого лица, внимательно следил за принцем, словно боясь упустить что-то.
- Ты обронил где-то смысл, не так ли? – вдруг произнес он.

Эл, сам того не желая, ответил ему. Какая-то неведомая сила исходила от этого незнакомца, словно заставляла его самого говорить то, чего он лишь смутно касался в своих мыслях:

- Я не знаю, где я нужен, - прошептал принц.
- Потому что ты не знаешь, кто ты, - улыбнулся старик. – Погляди на эти могилы рядом с тобой. Погляди на эти почерневшие от времени кости и черепа. Они были людьми, которые в точности знали, кто они. Они были людьми, которые без сожаления могли ответить на вопрос: «зачем?». И именно потому они здесь сейчас. Глубоко под землей, вдали от солнечного света и жизни.

Старик взял свечу и подошел к одному из каменных саркофагов – так, чтобы Эл Мариачи хорошо видел. Он вышиб рукой потрескавшуюся стенку плиты и достал оттуда череп.

- Это не есть уважение.

Сопровождая свои слова, старик сжал в руке череп и тот лопнул, как яичная скорлупа. Костяшки полетели во все стороны, а в руке остался лишь темный порошок.

- Ты думаешь, я поступил грубо? Считаешь, что я надругался над мертвым?

Он опять сипло засмеялся.
- Ты ошибаешься. Потому что я надругался над смертью, но не над жизнью. Тому, кому принадлежал этот череп, давно безразлично, что мы тут делаем с его останками. Важно другое. Важно его собственное понимание себя самого. То, как он видит себя внутри этого склепа сейчас, то, как он видел себя там – наверху в замке твоего деда, а может быть прадеда, или прапрадеда.

- Был самим собой, - вырвалось у Эла Мариачи.

Старик закивал. Выглядел он удовлетворенным.

- Им безразлична смерть, даже память тех, кто их давно позабыл! Потому что они жили так, как подсказывало им сердце. Они жили, доверившись своей душе. И понимание – есть знание. А знание – это покой. Они погибали, зная зачем погибают. Они убивали, зная зачем убивают. И те, кто был поражен их мечами, испуская последний вопль в небо, знали, что грядет для них в самом смысле слова «смерть». В поисках покоя, эти люди были вечными скитальцами, хотя не выходили дальше этого замка; и многие из них осознали, что покой давным-давно дал всходы внутри них самих. И бессмысленные поиски прекратились уже здесь, на том самом месте, где и начались.

- Поступать так, как говорит мне сердце.
- Поступать так, как говорит твой внутренний голос. Твой собственный голос, разумней которого не будет ничей, потому что этот голос лучше всех понимает тебя.

Эл тяжело дышал. Щеки его горели. На миг ему показалось, что огромная волна свежего воздуха ворвалась в эти мертвые коридоры, и они заныли болью от непривычной тяжести.

- Я должен бежать, - обратился он к старику.
- Я знаю.

В лучах желтого света его белые волосы искрились, словно были сотканы из серебра.

- Как тебя величать? – крикнул Эл, уже издалека.

- Инсулин, из рода Донов - привратник королевского склепа, - раздался из темноты и гулко прокатился вдаль голос старика.

Эл Мариачи улыбнулся.

- Благодарю, Дон Инсулин, - и принц бросился в неприглядную пустоту темных катакомб, где эхом не смолкал шепот обывателей молящихся в утробе старого замка.

АААА!!! Дальше!!

О-о! Инсулиныч!:))
В реале этому мудрому старцу 15 лет, млин:))...то-то он порадуется, если прочитает:))

У меня уже истерика)) Хочу дальше читааать!)))

Хороший отрывок, граф...пожалуй, лучший пока из всех. Люблю твою философию...
:)

(толпа скандирует) ЕЩЕ!! ЕЩЕ!!!

> (толпа скандирует) ЕЩЕ!! ЕЩЕ!!!

(все еще скандирует)